Амальгама

Транспорт

[реклама вместо картинки]
Еще по романам и историческим фильмам мы знаем, что единственным транспортным средством на протяжении XIX века была лошадь. Человека, видевшего лошадей только в убогом городском прокате или по телевидению, улицы старого Парижа должны просто шокировать, ибо днем они просто запружены экипажами и всадниками! Человек XIX века прекрасно разбирался в породах лошадей, как наш современник в машинах и знал, что аристократы предпочитали под седлом чистокровок, англо-арабов, а после алжирской кампании – берберийцов, в каретную упряжку шли голландские рысаки (их ценили за красивую парадную рысь и одноцветную вороную масть) и представительные булонцы светло-серой масти с волнистыми хвостами. Менее обеспеченные парижане довольствовались выносливыми нормандскими и пуатускими лошадками, тяжести перевозили внушительные першероны – четвероногие «грузовики». Представляете, какое разнообразие царило, к примеру, на авеню Опера – выхоленные лоснящиеся кони серой, рыжей, гнедой масти! Упряжки делились на легкие одноконные, пары и «тандемы» (запряженные цугом), признаком роскоши считались четверки, а популярные в XVII – XVIII веках шестерки более не использовались из-за возросшего количества экипажей и, как следствие, тесноты на дорогах. Да, «пробки» были бедствием и в эпоху Реставрации!
Парижанин различал множество видов экипажей – быстрые фаэтоны, открытые и изящные английские догкарты, двухместные кареты-«купе», двухколесные дрожки, иначе именуемые «американскими» принадлежали состоятельным людям, те, у кого не было средств на собственный экипаж, ездили в омнибусах, следовавших по определенному маршруту – прообраз нашего общественного транспорта, или в «конном такси» - фиакре. В Париже насчитывалось множество извозчиков самого разного статуса, от лихачей, гордившихся породистыми рысаками и удобными экипажами, своеобразной «аристократии кучерского сословия», до приезжавших на заработки в столицу крестьян из окрестных деревушек, с их неказистыми, но выносливыми лошаденками и «демократическими» ценами.

[реклама вместо картинки]
Вот один из фиакров останавливается около нас, и возница предлагает прокатиться. Давайте примем его приглашение – я как раз расскажу вам об истории экипажей. Непростое дело – стать кучером; это целая наука… вначале надо тщательно подобрать коней в упряжку: ценилась полностью одинаковая, чаще темная масть, без отметин, одинаковый рост и красивый высокий ход; по городу в основном передвигались рысью, как наиболее удобным для пассажира аллюром, да и справиться с лошадьми на рыси было проще, значит, снижался риск дорожных происшествий. Далее – возница должен был обладать незаурядной силой, дабы целый день, на вытянутых руках держать значительное напряжение, чувствовать своих лошадей, чтобы избегать столкновений и травм, развивать максимальную скорость и круто осаживать, и так зачастую без перерыва на отдых! Его главный инструмент – это кнут, не хмурьтесь: уважающий себя кучер никогда не позволял себе избивать «партнеров по работе», щелчки хлопушки на конце кнута задавали ход лошадей, подсказывали, когда надо менять аллюр… подлинные виртуозы-лихачи удальства ради могли без труда сшибить слепня с лошадиного уха, не потревожив коня.
При удручающем состоянии парижских мостовых истинным благом было изобретение рессор! Любой экипаж непременно оборудовался ими, что избавляло от ужасной тряски и делало езду комфортной. Сидения обивались кожей либо плотной тканью, и дополнялись подушками из конского волоса для удобства пассажиров; разумеется, далеко не все извозчики могли похвастать подобным, но нам повезло. Поездка оказалась приятной и необременительной, и возница довольно улыбается; предложенная им цена, 20 сантимов, нас устраивает.
Чтобы закончить знакомство с транспортом, отметим ломовиков или ломовых извозчиков, развозивших по городу продукты и товары. Их всегда было больше, чем «легковых» возниц, ибо лихачей часто подменяли собственные выезды, да и пройтись на другой конец города в принципе можно было пешком, а вот тяжести возить было надо! И большие телеги на массивных колесах, запряженные флегматичными серыми першеронами или гнедыми арденами, были неотъемлемой частью парижских улиц.