Амальгама

1. Имя персонажа
Эварист Галуа

2. Родословная
Отец - Николай-Габриэль Галуа, глава либеральной партии и мэр городка Бур-Ла-Рейн, сочетающий практичность с тягой к философии, последовательный противник католической церкви, любитель стихов и салонных комедий. О старшем брате Николая-Габриэля известно, что он был офицером императорской гвардии.

Мать - Аделаида-Мари, в девичестве Демант. Дочь Томаса-Франсуа Деманта, доктора права, воспитанная в атмосфере классицизма и религиозности, тем не менее, особа несколько экзальтированная, прослывшая оригиналкой, но не лишенная живого ума.

3. Возраст
20 лет

4. Внешние данные Невысокого роста, хрупкого телосложения. Маленькие ступни и кисти рук. Глаза карие, широко распахнутые, волосы темно-русые, кожа светлая. Взгляд часто бывает рассеянным, улыбка – ускользающее-загадочной, то ли робкой, то ли наполненной скрытой иронией и чувством превосходства. В моменты душевного волнения щеки вспыхивают, глаза горят лихорадочным блеском.

5. Биография (минимум - 10 строк)
Родился 25 октября 1811 г. под Парижем, в городке Бур-Ла-Рейн, старшим сыном в семье мэра Николая-Габриэля Галуа. До 12 лет воспитывался дома матерью. По характеру был достаточно живым, но послушным и приветливым ребенком, впечатлительным, любил быть в центре внимания. Среди родных и двоюродных братьев и сестер выделялся живостью ума, умением сочинять стишки и небольшие сценки, с удовольствием разыгрывая их с другими детьми. Не был замечен в злых шалостях. Характер формировался под влиянием матери, но был особо привязан к отцу, которого восторженно почитал и несколько идеализировал.
В 12 лет Эварист поступил в лицей Луи-Ле-Гран, что для домашнего ребенка оказалось неожиданным потрясением. Адаптировался он в нем не сразу, однако по результатам первого года обучения получил три наградных листа и приз за отличные успехи, войдя в число лучших учеников. К сожалению, нельзя сказать, чтобы академическая успеваемость гармонично сочеталась с признанием в кругу товарищей. "Домашнему", чувствительному и впечатлительному мальчику нелегко давались навыки общежития вне семейной, расположенной к нему, среды.
Однако уже во втором классе лицея успеваемость его снизилась, так что директором даже было предложено дублировать класс, однако отец Эвариста не внял предупреждениям. К сожалению, видимо, Эварист и впрямь не спешил взрослеть вслед за сверстниками, и в январе 1826 года он все же дублировал второй класс. Усердие и способность к систематическому труду не были его сильными сторонами, и не вызывающие его интереса предметы Эварист просто игнорировал, отделываясь кое-как выполненными заданиями и мобилизуясь в конце года, дабы сдать переходные испытания. Дублируя второй класс, он параллельно приступил к занятиям математикой - и вот они захватили его полностью. Мир формул и доказательств очаровал его сразу, и здесь он явил свое недюжинно дарование.
В третьем классе, по свидетельствам преподавателей, "страсть к математике овладела им полностью". Не стремясь к общению со сверстниками, игнорируя прочие предметы, он погружается в математические исследования. Эварист рвется поступать в Политехническую школу, и, минуя подготовительные этапы, пробует сдавать экзамен, но безуспешно. При несомненно высоких способностях его губит отсутствие систематики в доказательствах, пропущенные в них логические звенья - его ведет интуиция. Тяжело пережив провал, после каникул 1828 года он поступает в специальный класс математики. Его преподаватель, Ришар, оценил оригинальность и глубину таланта Эвариста Галуа, рекомендовав его к поступлению в Политехническую школу минуя экзамены. Семнадцати лет, в 1829 году, он публикует свои первые научные заметки и делает первое сообщение в Академию наук, которое, правда, успешно теряется тамошними бюрократами.
Меж тем, наступила пора взрослеть и Эваристу. Вступление в подростковый возраст ознаменовалось резкой сменой характера. Из мягкого, чувствительного, немного запаздывающего взрослеть ребенка он превращается в склонного к фронде, едкого, нелюдимого и демонстративно-эмоционального подростка, а затем и юношу. Даже расположенные к нему учителя единогласно характеризовали его как честолюбивого, скрытного и обладающего аффектированной оригинальностью.
В конце года он вновь пробует свои силы на экзаменах в Политехническую школу, и вновь безуспешно. В экзаменатора летит грязная тряпка, а надежды Эвариста летят в преисподнюю. Но Эвариста подстерегает настоящая трагедия - 2 июля 1829 г. в остром психотическом состоянии с бредом преследования совершает самоубийство его отец. Похороны Николая-Габриэля Галуа омрачаются безобразной сценой - кюре, которого считают виновником смерти мэра, кто-то запустил камнем в лоб, что сопровождалось отвратительным скандалом.
В октябре 1829 года Эварист поступает в Приготовительную школу. Он воспринимает это как акт отчаяния, ссылку, ощущая себя жертвой несправедливости и произвола. Поступление дается ему нелегко - продемонстрировав глубину математических познаний (хотя преподаватель и отмечает, что Эварист "иногда допускает неясности в изложении своих мыслей", но признает, что при этом "обнаруживает исключительный дух исследования"), он практически проваливает экзамены по физике и литературе.
В 1830 г. он публикует три научных работы, и представляет результаты своих исследований по теории перестановок и алгебраическим уравнениям в Академию наук на конкурс первой премии по математике. Конкурсная рукопись была вручена секретарю Академии Фурье, который умер, не успев ее рассмотреть - и это стало очередным тяжким ударом для Эвариста...
Приготовительная школа, как и многие учебные заведения, была охвачена политическими страстями. Потрясенный своими потерями и неудачами, Эварист ищет забвения, и с пылом юности погружается в политику. Страстный приверженец либеральных идей, он с восторгом воспринимает и не просто разделяет бунтарские настроения соучеников, но и превосходит их в радикализме.
27 июля несколько учеников, среди них и Галуа, призывают участвовать в разгорающемся вооруженном восстании; 28 июля директор призывает учеников к умеренности, берет с них обещание не покидать стен школы... что возмущает максималистски настроенного Эвариста. Призывы к осторожности кажутся ему низостью и лицемерием.
Во время каникул 1830 г. Эварист с мрачным напором проповедует среди родных революционные идеи, и много времени проводит в обществе бывшего соученика Огюста Шевалье, склоняющего его к сен-симонизму. Однако Эварист все же останавливает свой выбор на Обществе друзей народа, куда и вступает. Вернувшись к учебе, он активно участвует в конфликтах учеников с администрацией и директором. В ноябре 1830 г. к нему уже применяют дисциплинарные меры, например, запрещают покидать стены школы, а вскоре, после разгоревшегося скандала с директором, и вовсе исключают из нее в декабре.
В 19 лет Эварист Галуа остался предоставлен сам себе с полной неопределенностью в отношении дальнейшей жизни. Он пытался самостоятельно преподавать, читая курс частный лекций по алгебре, но, к сожалению, вместо того, чтобы сосредоточиться на научной деятельности, погрузился в пучину политических страстей.
Как многие члены Общества друзей народа, он вступил в артиллерию национальной гвардии, однако та была распущена вскорости. Он участвовал во всех волнениях, что ежедневно потрясали Париж. Галуа помимо этого все еще пытался продолжать научные занятия, послал очередной труд Пуассону, который тот вернул, назвав непонятным… А после этого сердце Эвариста восстало против его разума. Все было брошено в топку революционных мечтаний.
Это было начало конца. Юноша, «одержимый бесом математики», не видевший ни разу убитого, вместо научного поиска со всем пылом призывал к кровавой бойне и убийству тирана, готовый жертвовать как собой, так и другими, полагая, что тем самым продолжает дело отца и становится на него похожим… Вскоре он становится известным как страстный республиканец. 9 мая 1831 года он присутствует на банкете в ресторане, где около 200 республиканцев, многие в мундирах распущенной артиллерии национальной гвардии, праздновали свою победу в судебном процессе на 19 однопартийцами. Взбудораженный общим настроением, поднялся с цареубийственным тостом и Эварист. «За Луи-Филлипа!», вскричал он, сжимая в руке нож… Его поддержали радостными криками, а вечер закончился плясками у Вандомской колонны.
Это был первый случай, когда публично была высказана мысль о покушении на короля – и это сделал Эварист, опьяненный не вином, но своими представлениями о свободе и чувством общности с товарищами. И тем не менее, он был изумлен и растерян, когда последовал арест. Видимо, все-таки в глубине души революционные бури воспринимались юношей как разновидность игры… По складу своему он был безумно далек от грязи, крови и подлости реальной революции. И вот теперь его судили.
На процессе Эварист держался вызывающе, отказался пойти на лукавство, предложенное адвокатом, но, тем не менее, судья и присяжные, тронутые молодостью и непосредственностью обвиняемого, вынесли оправдательный приговор. Однако это ничуть не охладило пыл Галуа, напротив, подтвердило его внутреннюю уверенность в том, что все происходит немного «понарошку». Уже спустя месяц, во главе группы молодых людей, в мундире артиллериста национальной гвардии и вооруженный карабином, вместе со своим приятелем Дюшатле, Эварист возглавил запрещенные выступления… но был арестован прежде, чем возмущения успели начаться, и, в конце концов, после 3 месяцев предварительного заключения был осужден на шесть месяцев тюрьмы «за незаконное ношение военного мундира».
Для него это стало настоящим потрясением. Одно дело бросить свою жизнь на алтарь свободы в пылу кровавой битвы – и совсем другое – кормить тюремных блох в компании подонков общества. Характер его, по словам сестры, еще больше испортился, Эварист выглядел постаревшим и угрюмым, а здоровье его внушало близким опасения.
В то время как остальные заключенные – члены революционных партий и просто случайный сброд, арестованный во время волнений, проводили время за разговорами и беззастенчивым пьянством, Эварист пытался вернуться к математике. Он бродил по двору, погруженный в размышления, стараясь отрешиться от окружающего… но время от времени миру все же удавалось пробить брешь – так, в первый раз в жизни Галуа на спор разом выпил бутылку вина, что пагубно отразилось на его здоровье… Пришлось ему и побывать в карцере. Но все же, когда разразилась эпидемия холеры, тюремное начальство приняло человечное решение – 16 марта 1832 года Эвариста Галуа перевели в госпиталь.
Однако и здесь его подстерегало несчастье, впрочем, достаточно банальное в его возрасте – Эварист влюбился. Любовь его вспыхнула быстро – столь же быстро и прогорела, оставив, тем не менее, трагичный след. Уже выйдя из больницы, 25 мая, Эварист писал своему другу Огюсту Шевалье, что не знает, «как утешиться, исчерпав в один месяц самый прекрасный источник счастья, который есть у человека, исчерпав его без счастья, без надежды, с уверенностью, что опустошен на всю жизнь!». Разочарованным, опустошенным, истощенным заключением и раздраженным встретил он эту весну.
И вот – последний удар. Эварист Галуа втянут в дуэль из-за «низкой кокетки» - так теперь он оценивает предмет своей любви, отказать он не может, не уронив своей чести перед самим собой. Накануне он мучается сознанием приближающейся смерти и тем, что не успевает выразить, сформулировать и записать все накопившиеся в его голове идеи. Спешно он излагает их основные положения в письме к Шевалье.
Дуэль состоялась 30 мая, рано утром, возле пруда Гласиер в Шантильи. Галуа был ранен в живот и брошен умирать – его подобрал случайно проезжавший мимо крестьянин и отвез в госпиталь Кошен. Развился неизбежный в случае такого тяжелого ранения перитонит. Эварист осознавал, что умирает. «Мне нужно все мое мужество, чтобы умереть в 20 лет», - говорил он пришедшему к нему брату. От беседы со священником Эварист отказался.

… в это время видам Дженнаро Танкреди искал человека, готового подвергнуться разработанной им экспериментальной операции, призванной разрушить убеждение в неизлечимости перитонита…

6. Характер, привычки

Характер Эвариста нельзя назвать полностью сформировавшимся. Это пылкий, впечатлительный юноша, чувствительный к несправедливости… Оторванный от мира, живущий среди идеальных представлений. Резкий, нетерпимый и в то же время – болезненно доверчивый к случайным людям. Он говорит о жажде насилия – и теряется от грубости. Надменный, уверенный в собственном превосходстве, эгоистичный – и робеющий перед лицом жестокости жизни. Ранимый – и способный сам ранить и оттолкнуть.
Его страсть – математика, здесь он интуитивно проникает в области, недоступные другим. При этом он болезненно охвачен революционными идеями. По-видимому, Эварист тяжело переживает гибель отца и в глубине души винит себя в ней – ведь его не было рядом. С остальной родней отношения у него прохладные, больше формальные. Друзей у него немного, но этим Эварист не тяготится, не испытывая особой потребности в общении.

7. Умения, навыки
Основательные познания в математике сочетаются с неслишком-то глубокой осведомленностью в других науках. Тем не менее, Эварист читает по-немецки, благодаря матери хорошо знает греческий и латынь, легко сочиняет латинские вирши к случаю. На полях его работ встречаются наброски, заставляющие предполагать талант графика.
Физически Эварист развит слабо. Он близорук, тщедушен (или изящен, как будет угодно). Не владеет ни холодным, ни огнестрельным оружием, хотя, конечно, держал в руках пистолет. Однако Галуа неплохой наездник.

8. Вероисповедание, идеалы, духовный мир
По примеру отца, Эварист с презрительной усмешкой относится к католической церкви, и до последних событий не очень-то верил в существование духовного мира – может быть, лишь на уровне оторванных от жизни абстракций, смутного пантеизма и веры в позитивистскую науку. Его боги – это Свобода, Равенство, Братство – но и в этих идолов он верит лишь постольку поскольку. В целом, можно казать, что до недавнего времени проблемы духовной жизни мало интересовали Эвариста.

9. Политические взгляды
Член Общества друзей народа. Республиканец. Революционер.

10. Пробный пост.
Имеется в наличии небольшой пробный отыгрыш…